Хроники Балашова. Нравы и обычаи аборигенов

На балашовском вокзале, бережно поддерживаемая круглолицым проводником, я спускаюсь по ступенькам на низенькую узкую платформу и вижу далеко впереди молодого человека с табличкой «Конференция». Ура, думаю я, это он меня встречает! Сейчас пойдём регистрироваться, регистрация через полчаса, как раз успеем. На молодом человеке костюм с рубашкой и галстуком — и больше ничего. Это в мороз-то. Он целеустремлённо смотрит куда-то не в мою сторону. Осторожно ступая по балашовской земле, перебираюсь через ряды железнодорожных путей и подхожу к молодому человеку сбоку и чуть сзади, полная озорного желания сказать «Бу!» Увы, он замечает меня прежде, чем мне удаётся реализовать своё желание. Приходится ограничиться простым приветствием. Молодого человека зовут Кирилл. Мы дожидаемся прихода ещё одного коллеги, прибывшего тем же поездом, после чего Кирилл — вот это неожиданность — усаживает нас в свою «Ауди». По-моему, это единственная «Ауди» на весь Балашов, во всяком случае, мне до сих пор искренне так кажется. В последующие два дня этот прекрасный автомобиль в сопровождении Кирилла будет любезно навещать нас каждое утро и отвозить на конференцию. А пока что мы успеваем заехать в две гостиницы, бросить вещи, захватить ещё парочку коллег и прибыть на пленарное заседание почти вовремя.

На конференции меня ожидает первый приятный сюрприз: никакого взноса за участие не требуется, оплачивается только публикация в местном сборнике. Второй приятный сюрприз: пленарное заседание не скучное! Выступает Борис Фёдорович Егоров, и я с первого взгляда покорена этим лукавым, озорным мальчуганом восьмидесяти с гаком лет. Он рассказывает что-то про лунных роботов, про то, как они совместно с инженерами разрабатывали, по сути, языки программирования и моделировали искусственный интеллект, про то, как это было интересно. А меня всё время подмывает спросить, чем он занимается сейчас, потому что он такой изумительно живой, и настоящий, и сразу видно, что ему — до сих пор! —  ужасно любопытно, что происходит на свете. А потом я слушаю Любовь Дмитриевну Бугаеву и Урсулу Ганц-Блэттлер — исследование эмоций в нарративе, культура mashup, —  и в какой-то момент мне кажется, нет, я уверена, второй раз в жизни твёрдо уверена, что я попала куда-то, где люди говорят со мной на одном языке (первый раз, если что, был на спецкурсе Мазина-Юран в ВЕИПе). Я чудесным образом понимаю всё, что говорит Урсула, хотя всегда считала, что у меня отвратительный английский, хотя при чём тут английский — я единственный участник конференции, который так радостно и часто кивает, увидев на экране презентации надпись на клингонском, что оказывается застигнут за этим занятием смеющейся докладчицей и приведён ею в качестве примера!

Потом наступает время кофе-брейка, и тут меня постигает культурный шок: в соответствующей комнате не просто стоят накрытые столы, там стоят две девочки, любезно разливающие по чашечкам чай и кофе в соответствии с персональными пожеланиями участников. Несколько раз за время кофе-брейка они подходят к участникам и вежливо осведомляются, не нужно ли ещё чего-нибудь принести. Ничего себе сервис, думаю я. Впрочем, девочки выглядят довольными своей ролью. Это меня утешает.

Оргкомитет выглядит очень дружелюбно, но несколько напряжённо. Позднее, вечером того же дня, на банкете в честь конференции коллега объясняет мне, в чём дело. Они очень стараются сделать всё правильно, улыбается она. Это такая особенность провинциальных вузов — сделать всё по полной программе, без сучка, без задоринки. Я удивлённо смотрю на коллегу в ответ: для меня решительно непостижимо, что же в этом прекрасном месте может произойти неправильного!

Вы можите оставить комментарий, или поставить trackback со своего сайта.

Оставить Ответ