Марина Андронова

Когда я ещё была маленькой девочкой, у меня была книга «Приключения Электроника» Евгения Велтистова — та самая, по которой был снят знаменитый советский фильм для детей с одноимённым названием. Если вы читали эту книгу, то наверняка помните, что она существенно отличается от фильма. В ней есть много интересных подробностей, которые в сценарии фильма по причинам компактности последнего не были учтены. В частности, в первой части книги один из главных героев, профессор Гель Иванович Громов, создатель кибернетического мальчика Электроника, рассказывает своему коллеге о том, как ему вообще пришла в голову идея создания искусственного человека — а также как он понял, что такое вообще возможно. Знаете, как это произошло? Это произошло благодаря разговорам Громова с приятелем. Приятель Громова утверждал, что машины были, есть и навсегда останутся значительно глупее людей. Гель Иванович, будучи человеком умным и тонким, не стал ругаться и академически доминировать по этому поводу, а вместо этого задумался, можно ли как-то опровергнуть идею приятеля эмпирическим путём. Спустя пять лет команда Громова создала Электроника. 

Вы скажете, что это фантастика, и такого в реальной жизни быть не может. В середине ХХ века английский философ Майкл Полани, известный своими исследованиями в области физики и химии, ввёл понятие тацитного, или неявного, знания. Полани писал о том, что любое знание человека по сути своей есть знание личностное и не может без существенных смысловых потерь стать эксплицитным (то есть легко передаваемым от одного человека к другому через использование слов и других условных обозначений, как это, например, происходит в научных статьях). Чтобы получить тацитное знание о какой-то области жизни, чтобы эту область жизни по-настоящему понять, нужно не просто послушать, как об этом рассказывают, а включиться и поучаствовать, чтобы знание начало формироваться изнутри. А научные статьи нужны не для передачи знаний. Они нужны для обсуждения — нужно, чтобы люди смогли разговаривать друг с другом о том, что является предметом их размышлений! Именно так происходят научные открытия, и именно по этому принципу устроено любое по-настоящему качественное обучение. Когда мы пробуем сами заниматься какой-то деятельностью, обдумываем и обсуждаем, что у нас получилось, мы вырабатываем тацитное знание о том, как этой деятельностью вообще можно заниматься. В каком-то смысле мы каждый раз создаём её заново, переизобретаем. Известно множество видов деятельности, которые вообще, даже поверхностно, не работают без тацитного знания. Это катание на велосипеде, игра на музыкальных инструментах, обучение иностранному языку, игра в шахматы... И, разумеется, психотерапия. Как же без неё. 

Глубокое слушание, разумеется, тоже относится к числу «чистокровно тацитных» областей знания. Но самое интересное не в этом. Самое интересное в том, что использование глубокого слушания помогает человеку вырабатывать тацитное знание о себе самом и о мире вокруг. Глубокое слушание позволяет инициировать именно тот тип обсуждения, который необходим человеку после проживания некоторого опыта для того, чтобы этот опыт присвоить и авторизовать, сделать своим собственным и понятным самому себе. 

Собственно говоря, в этом и состоит один из главных инструментальных секретов психотерапии, а также любых других разговорных помогающих практик. В этом нет ничего удивительного. Удивительно то, что абсолютно любые люди, с любой профессией и любым уровнем подготовки, могут помочь друг другу узнать и понять очень важные вещи просто за счёт использования практики глубокого слушания. И таким путём создаётся не только важная информация о самих собеседниках — таким путём создаётся знание о том, с чем собеседники сталкивались в своей жизни, о том, о чём они сейчас говорят. То есть таким образом можно совершить реальное открытие, реальный прорыв — не только в плане психотерапевтическом, но и в плане научном, академическом. Достаточно соблюдать простые правила. О некоторых из них мы уже говорили в предыдущих статьях, вот здесь и вот здесь. А в этой статье мы добавим ещё несколько важных принципов, которые могут помочь нам не спугнуть появление нового знания.

1. Недирективность. Когда мы слушаем, мы не должны указывать собеседнику, о чём и каким образом ему надлежит думать и говорить. 
2. Безоценочность. Из наших слов и нашего поведения не должно вытекать, что мы оцениваем слова нашего собеседника как свидетельство чего-то хорошего или чего-то плохого о нём или о том, что он говорит.
3. Отдельность. Чтобы заметить и поддержать рождение нового, важно находиться не в слиянии, а в эмоциональном живом контакте с собеседником. Не путать себя с ним, но быть рядом с ним.
4. Использование инструментов активного слушания: пауз, прояснений и открытых вопросов. Паузы нужны для того, чтобы у нового знания появилось пространство, где оно может вырасти. Прояснения нужны для того, чтобы наш собеседник заметил и поразился неочевидности того, что он говорит. Открытые вопросы нужны для того, чтобы пространство формирования нового опыта постепенно смогло стать структурированным и определённым.

В совокупности с уже рассмотренными ранее принципами (но не в отрыве от них!) эти техники значительно усиливают потенциал разговора. Из терапевтичного в эмоциональном смысле он превращается в терапевтичный в смысле глубинных изменений. И кто знает — может быть, в один прекрасный день благодаря таким разговорам кто-то из нас совершит открытие сродни тем, о которых все мы грезили в детстве.

Интересно? Подписывайтесь на меня на дзене! И приходите ко мне в гости, у меня ещё много всего интересного бывает: https://t.me/psycholojoy.