Марина Андронова

Здесь не очень хорошо видно, но я теперь рыжик. Как будто у меня на голове растут медные проволочки. Прикольно.

«...В десятые годы XX века в России многие культурные, но творчески бессильные молодые люди более всего мечтали о том, чтобы быть приобщенными к тайне розенкрейцерства. И молодые девушки влюблялись в тех молодых людей, которые давали понять о своей причастности к оккультным обществам, как в другие годы и в другой обстановке влюблялись в тех молодых людей, которые давали понять о своей причастности к центральному революционному комитету. Эротика всегда у нас окрашивалась в идеалистический цвет. В 30 годы она носила шеллингианский характер, в 60 годы нигилистический, в 70 годы народнический, в 90 годы марксистский, в начале XX века она приобретала окраску “декадентскую”, в десятые годы XX века она делалась антропософической и оккультической. Это явление смешное, в нем обнаруживается недостаточная выраженность личности, но оно свидетельствует о русском идеализме».

Сегодня видела под утро странный сон. Один человек, с которым у меня не очень простые отношения, подошёл ко мне и сел напротив меня, близко-близко. И мы посмотрели друг другу в глаза и улыбнулись. А потом болтали о какой-то ерунде.

Это был очень хороший сон, жаль только, что он никогда не сбудется.

Забавно, сколько народу не различает имена Марина и Мария. А ведь это совсем разные имена. Впрочем, я уже привыкла, что меня все называют Маша и Машенька, в особенности старшее поколение. Это лучше, чем Марина, моё полное имя мне никогда не нравилось. Мои любимые названия — Маришка и Маринкин. Маринка тоже ничего. Ну и Марина Сергеевна меня вполне устраивает.

А иногда меня даже Марианной называют. Хотя откуда вот это берётся — не пойму совсем.

1. Людям трудно принять, что всё придуманное человеком, в том числе и наука, суть конструкты, а не абсолютная истина. Когда они обнаруживают этот нехитрый факт, они испытывают сильное разочарование в жизни и в конструктах, хотя объективно сами конструкты и их полезность остаются такими же, как были раньше.

2. Людям легче поверить в иррациональное и необъяснимое, чем в рациональное и логичное, если иррациональное соотносится с их текущими потребностями, а рациональное — нет. При этом рациональная постановка вопроса на деле обычно более продуктивна, чем иррациональная.

3. Люди склонны думать, что если у них не получается какое-то действие (например, разновидность психотерапии), значит, это действие плохое. Если люди по каким-то причинам запрещают себе думать, что действие плохое, они начинают думать, что это с ними что-то не так и что это они плохие. Ничего хорошего им в голову обычно не приходит.

4. Людям представляется, что если что-то важно (плохо, интересно, сложно, просто) для них, то это так же важно (подставьте любое слово) и для других людей, хотя когда другие люди пытаются представить себе то же самое в отношении них, это их очень раздражает.

5. Люди любят упрощать и полагают упрощение полезным, хотя упрощение не приводит к истине, а скорее уводит от неё, закрывая возможности дальнейшего познания.

6. Люди очень придирчиво относятся к одним разновидностям информации и совершенно некритично — к другим. При этом существенного различия между этими видами информации на самом деле нет, оно сугубо субъективно.

7. Люди забывают инсайты, касающиеся самих себя или других людей, хотя инсайты несут много удовольствия и даже иногда пользы. Вот и я тоже забуду эти замечательные семь пунктов, причём очень скоро. :)

Иногда мне здорово не хватает сэра Шурфа — для неспешных философских бесед на полном серьёзе.